Paul Kudenek – “Oleks tuhat korda lihtsam kirjutada Rothschildidest, kui nad oleksid üks paljudest ajaloolistest roomakatoliku või protestantlike pangandusperekondadest Euroopas: keegi ei arvaks hetkekski, et minu kriitika kehtib kõigi või isegi enamiku katoliiklaste või Protestantidele. Pealegi tõstan ma esile Rothide lapsed mitte sellepärast, et nad on juudid, vaid pigem sellest hoolimata. Kuid need teised dünastiad ei mänginud sama keskset rolli meie kaasaegse maailma halvima loomisel ja seetõttu on Rothschildid paljudes pattudes, millele olen siiski sunnitud keskenduma.”
…”Alphonse de Rothschild tegi selle ebasoodsa perekonnaomaduse veelgi ilmsemaks, kui ta 1897. aastal kuulutas: -“Ma olen kindel, et üldiselt on töörahvas oma osaga väga rahul… Tuleb teha vahet heal ja halvak töötajal. Need, kes nõuavad kaheksatunnist tööpäeva, on laisad ja töövõimetud. Ülejäänud, püsivalt tõsised pereisad, tahavad saada piisavalt kaua töötada, et ennast ja oma perekonda ülal pidada. “…” Aga kui nad olid kõik sunnitud töötama ainult kaheksa tundi päevas, kas teate, mida enamik neist teeb? No joovad! .. Mida neilt veel oodata?
Rothschildid kaldusid olema ükskõiksed, isegi vaenulike väikeste inimeste suhtes, kes olid sotsiaalses hierarhias neist palju madalamal. Prantsusmaal kandideeris Maurice de Rothschild valimistel, kasutades oma plakatitel loosungit “Minu nimi on minu platvorm” ja andes valijatele märku, et valitsused ei saa midagi teha ilma tema perekonnata, kes oli tegelikult “päris” rahandusministeerium.
Alphonse de Rothschild, kellelt sõber 1866. aasta märtsis küsis, miks ta nii palju vaeva nägi, et rohkem raha teenida, kui ta oli juba ülimalt jõukas, vastas: „Ah! Sa ei tea, mis nauding on tunda oma saabaste all hunnikutes kristlasi!
See ei tähenda, et Rothschildide suhe teiste juutidega oleks olnud lihtne. Mitte ainult nende rikkus, vaid ka nende sugupuu eristas neid ülejäänud Euroopa juutidest. Perekond järgis põlvkondade jooksul tahtliku intsesti poliitikat, abielludes mitte ainult oma usu, vaid ka lähisugulusrühma piires. Mayer Amschel Rothschildi järeltulijate 21 abielust aastatel 1824–1877 oli tema otseste järeltulijate vahel vähemalt 15. See tähendas näiteks, et kui Netti Rothschild abiellus Emma Rothschildiga, abiellus ta oma isa õe ja ema venna tütrega. .
Perekonna mentaliteeti ilmestab hästi Charlotte de Rothschildi reaktsioon uudisele venna kihlusest nende nõbu tütrega: – „Minu head vanemad on kindlasti rahul, et ta ei valinud võõrast. Meil, juutidel, ja eriti meil, Rothschildid, on parem mitte suhelda teiste peredega, sest see toob alati kaasa probleeme ja maksab raha.”
On olemas verepilastus, tahtliku intsesti poliitika, abielu mitte ainult oma usu raames, vaid ka lähiperekonnas.
Rothschildid võtsid endale kogu juudi kogukonna juhtide rolli, isegi “juutide kuningate” rolli – seda positsiooni tugevdas hiljem nende võtmeroll Balfouri deklaratsioonis, mis sillutas teed Iisraeli riigile ja mille kohta käsitleti 1917. aasta dokumendis. Kuid samal ajal eraldas nende aristokraatlik ja peaaegu kuninglik staatus koos tohutu rikkusega neid juudi rahva massist, kellega neil oli vähe ühist ja kellest nad pidasid end üle kõige. (märkus – seega holokausti müüdi loomine ja kõigi juutide tagakiusamise all kannatamine).
Üks rühm, mis Rothschildidele eriti ei meeldinud, olid uusrikkad, juudi pankurid ja ärimehed, kes teenisid oma varanduse hiljem kui Rothschildid. Rothschildide jaoks olid solidaarsusküsimused alati nende isiklike suhete järel teisel kohal. Seda tõendab ka nende esialgne tagasilükkamine 1890. aastate Viini näitekirjanikule ja ajakirjanikule Theodor Herzlile abi eest uue juudiriigi rahastamisel. Juutide masside mobiliseerimine “lahinguks võimsate juutide vastu”
Probleem seisnes selles, et Herzli plaan luua juudiriik mitte ainult ei seadnud potentsiaalselt kahtluse alla Rothschildide pikka aega kultiveeritud rahvuslikku lojaalsust, vaid sisaldas ka ettepanekuid pangandussüsteemi kontrollimiseks, mis sellele rahastajate perekonnale vähimalgi määral ei meeldinud. Herzl polnud ainus silmapaistev juut, kes Rothschilde teravalt kritiseeris. 1839. aastal ründas Allgemeine Zeitung des Judenthums Rothschilde, süüdistades neid juutide emantsipatsiooni positiivses kahjustamises.
See juudi ajaleht kirjutas: „Meie kurvastuseks teame, et tõrjuv suhtumine juutidesse Saksamaal, mis Vabadussõdade ajal peaaegu täielikult kadus, kasvas koos Rothschildi maja tõusuga; ja et viimaste suur rikkus ja nende partnerite [seisund] mõjutasid juutide eesmärki negatiivselt, nii et kui esimene kasvas, vajus viimane veelgi … Peame juutide asja teravalt eraldama kogu Rothschildi majast.
Kõige šokeerivam näide Rothschildide põlgusest omaenda usu väikeste inimeste vastu oli nende reaktsioon juudi põgenikele, kes põgenesid Natsi-Saksamaa õuduste eest. Prantsusmaal kuulutas Robert de Rothschild 1935. aastal: “Sisserändajad, nagu ka külalised, peavad õppima käituma ja mitte olema liiga kriitilised… ja kui nad pole siin õnnelikud, on parem lahkuda.” Ja Victor Rothschild ütles 1938. aasta detsembris Londoni häärberis toimunud Earl Baldwini pagulaste fondi koosolekul: “Hoolimata inimlikest tunnetest oleme ilmselt kõik nõus, et pagulastes, kes riivavad meie riigi privaatsust isegi suhteliselt pikaks ajaks, on midagi ebarahuldavat lühikeses ajaperioodis.”
Nagu selgub, on Rothschildide perekonna projekti keskmes alati olnud omakasu ning poliitilisi ja kultuurilisi lojaalsust on vaadeldud pigem otstarbekuse kui usuartiklite küsimustena.
Börsimaakler Ernest Feydeau kirjutas James de Rothschildi kohta: „Ta oli teadlik vähimatest uudistest – poliitilistest, finants-, kaubandus- ja tööstuslikest – kõikidest maakera osadest; ta tegi kõik võimaliku, et neist kasu saada, üsna instinktiivselt, jätmata kasutamata võimalust kasumit teenida, olgu see nii väike kui tahes.”
Bouvier selgitab, et ideoloogiast vabadel Rothschildidel ei olnud ühtegi režiimi toetades eetilisi probleeme. “Nende jaoks tähendas see peamiselt poliitiliste asjaolude kasutamist oma võrgustiku laiendamiseks ja tugevdamiseks.” “Rothschildid ei tahtnud riske võtta. Nad ei kaitsnud poliitilisi põhimõtteid, vaid omaenda julgeolekut. Isiklikul tasandil tähendas see küünilisus, et nad pidasid isegi oma sotsiaalset tõusu pelgaks tööriistaks, ütleb Ferguson. “Tiitlid ja autasud olid “reketi osa”, need aitasid vendadel pääseda võimukoridoridele. Saatejuhi rolli mängimine oli sama eesmärgiga ebamugav kohustus: suurem osa sellest oli ettevõtte külalislahkus, nagu me nüüd ütleksime. .” Rahvusvahelisel tasandil tähendas see, et nad ei kõhelnud toetamast mõlemat konflikti poolt, neid ei huvitanud konflikti õigused ja puudused. Nende ainus eesmärk oli olukorda igal võimalikul viisil ära kasutada.
Kogu nende dünastia edu põhines sellel, kuidas nad kasutasid sõdade poolt neile antud võimalusi (märkus – nad maksavad Ukrainas slaavlaste tapmise eest, et hiljem soliidne gešeft saada).
Järgneb.
ВРАГИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА – история 1
Поль Куденек – “Было бы в тысячу раз легче написать о Ротшильдах, если бы они были одной из многих исторических римско-католических или протестантских банковских семей Европы: никто бы ни на мгновение не подумал, что моя критика применима ко всем или даже к большинству католиков или протестантов. Более того, я выделяю детей Ротов не потому , что они евреи, а скорее вопреки этому факту. Но эти другие династии не играли такой же центральной роли в создании всего худшего в нашем современном мире, и поэтому именно на многочисленных грехах Ротшильдов я, тем не менее, вынужден сосредоточиться.”
….”Альфонс де Ротшильд сделал эту неблагоприятную семейную черту еще более очевидной, когда заявил в 1897 году: -«Я уверен, что, вообще говоря, трудящиеся очень довольны своей участью… Нужно различать хороших и плохих работников. Те, кто требует восьмичасового рабочего дня, ленивы и неспособны. Остальные, постоянные серьезные отцы семейств, хотят иметь возможность работать достаточно долго, чтобы обеспечить себя и свою семью.”…”Но если бы их всех заставили работать только по восемь часов в день, знаете ли вы, что большинство из них будет делать? Ну, выпьют!.. Чего еще от них ожидать?”
Ротшильды, как правило, были равнодушны, даже враждебно относились к маленьким людям, стоящим намного ниже их в социальной иерархии. Во Франции Морис де Ротшильд баллотировался на выборах, используя лозунг «Меня зовут — моя платформа» на своих плакатах и давая понять избирателям, что правительства ничего не могут сделать без его семьи, которая на самом деле была «настоящим» министерством финансов.
Альфонс де Ротшильд, которого друг спросил в марте 1866 года, почему он так усердно работал, чтобы заработать больше денег, когда он уже был чрезвычайно богат, ответил: «Ах! Вы не знаете удовольствия ощущать под сапогами груды христиан!».(прим. – многовековая еврейская ненависть к гоям)
Это не означает, что отношения Ротшильдов с другими евреями были простыми Не только их богатство, но и их генеалогия отличали их от остального европейского еврейства. На протяжении многих поколений семья следовала политике преднамеренного кровосмешения, вступление в брак не только в рамках своей веры, но и в пределах своей непосредственной родственной группы. Из 21 брака между потомками Майера Амшеля Ротшильда, между 1824 и 1877 годами не менее пятнадцати были заключены между его прямыми потомками.Это означало, например, что когда Нэтти Ротшильд женился на Эмме Ротшильд, он женился на дочери сестры своего отца и брата матери.
Менталитет семьи хорошо иллюстрирует реакция Шарлотты де Ротшильд на известие о помолвке ее брата с дочерью их двоюродного брата:
– «Мои хорошие родители наверняка будут довольны, что он не выбрал незнакомца. Нам, евреям, и особенно нам, Ротшильдам, лучше не вступать в контакт с другими семьями, так как это всегда приводит к неприятностям и стоит денег».
Налицо инцест, политика преднамеренного кровосмешения, вступление в брак не только в рамках своей веры, но и в пределах своей непосредственной родственной группы.
Ротшильды взяли на себя роль лидеров всей Еврейской Общины, даже «Царей Иудейских» .- позиция, позже подкрепленная их ключевой ролью в Декларации Бальфура, которая проложила путь к государству Израиль, с документом 1917 года, адресованным и, по-видимому, также составленным , семьёй. Но в то же время их аристократический и квази-царский статус, наряду с их огромным богатством, отделял их от массы еврейского народа с которым у них было мало общего и над которым они считали себя выше всех.( прим . – отсюда и создание мифа о холокосте. и страдании всех евреев от гонений)
Одной из групп, которую особенно не любили Ротшильды, были нувориши – еврейские банкиры и бизнесмены, сделавшие состояния позже, чем Ротшильды. Для Ротшильдов вопросы солидарности всегда стояли на втором месте после их личных отношений. О чем также свидетельствует их первоначальный отказ от обращения венского драматурга и журналиста Теодора Герцля в 1890-х годах за помощью в финансировании нового еврейского государства.Он гневно называл Ротшильдов «вульгарными, презрительными, эгоистичными людьми» и «национальным несчастьем для евреев», призывая к мобилизации еврейских масс на «битву против могущественных евреев»
Проблема заключалась в том, что план Герцля по созданию еврейского государства не только потенциально ставил под сомнение долго культивируемую национальную лояльность Ротшильдов, но и содержал предложения по контролю над банковской системой, которые ни в малейшей степени не нравились этой семье финансистов. Герцль был не единственным видным евреем, резко критиковавшим Ротшильдов. В 1839 году Allgemeine Zeitung des Judenthums выступила с резкой критикой Ротшильдов, обвинив их в нанесении положительного вреда делу еврейской эмансипации.
Эта еврейская газета писала: «К нашему ужасу, мы знаем, что отталкивающее отношение к евреям в Германии, которое почти полностью исчезло во время Освободительных войн, усилилось с усилением Дома Ротшильдов; и что большое богатство последних и [состояние] их партнеров неблагоприятно повлияло на еврейское дело, так что по мере того, как первое росло, последнее потопило все далее… Мы должны резко отделить еврейское дело от всего Дома Ротшильдов”
. Самый шокирующий пример презрения Ротшильдов к маленьким людям их собственной веры произошел с их реакцией на еврейских беженцев, спасающихся от ужасов нацистской Германии. Во Франции Робер де Ротшильд заявил в 1935 году: «Иммигранты, как и гости, должны научиться вести себя и не слишком критиковать… и если они не счастливы здесь, им лучше уехать». А Виктор Ротшильд сказал на собрании Фонда Эрла Болдуина для беженцев в особняке в Лондоне в декабре 1938 года: «Несмотря на гуманные чувства, мы, вероятно, все согласны с тем, что есть что-то неудовлетворительное в беженцах, посягающих на частную жизнь нашей страны, даже на относительно короткие промежутки времени».
Как уже станет ясно, личные интересы всегда лежали в основе семейного проекта Ротшильдов, а политические и культурные пристрастия рассматривались скорее как вопросы целесообразности, чем догматы веры.
Биржевой маклер Эрнест Фейдо писал о Джеймсе де Ротшильде: «Он был в курсе малейших новостей — политических, финансовых, коммерческих и промышленных — со всех концов земного шара; он делал все возможное, чтобы извлечь из них выгоду, совершенно инстинктивно, не упуская возможности для получения прибыли, какой бы малой она ни была».
Бувье объясняет, что у Ротшильдов, свободных от идеологии, не было этических проблем с поддержкой любого режима -. «Для них речь шла прежде всего об использовании политических обстоятельств для расширения и укрепления своей сети» «Ротшильды не хотели рисковать. Они защищали не политические принципы, а собственную безопасность». На личном уровне этот цинизм означал, что они рассматривали даже свое социальное восхождение как простой инструмент, говорит Фергюсон. «Титулы и почести были «частью рэкета», они помогли братьям получить доступ к коридорам власти.. Играть роль хозяина было неудобной обязанностью с той же целью: большая часть этого была корпоративным гостеприимством, как мы бы сейчас сказали». На международном уровне это означало, что они никогда не стеснялись поддерживать обе стороны в конфликте.Права и недостатки конфликта их не интересовали. Их единственная цель состояла в том, чтобы извлечь выгоду из ситуации всеми возможными способами. , Весь успех их династии был основан на том, как они использовали возможности, предоставленные им войнами, ( прим. – они и проплачивают бойню славян на Украине, чтобы получить потом солидный гешефт).
История продолжается.
39